Неточные совпадения
Бежит лакей с салфеткою,
Хромает: «Кушать подано!»
Со всей своею свитою,
С детьми и приживалками,
С кормилкою и нянькою,
И с белыми собачками,
Пошел помещик завтракать,
Работы осмотрев.
С реки из лодки грянула
Навстречу барам музыка,
Накрытый
стол белеется
На самом берегу…
Дивятся наши странники.
Пристали к Власу: «Дедушка!
Что за
порядки чудные?
Что за чудной старик...
После графини Лидии Ивановны приехала приятельница, жена директора, и рассказала все городские новости. В три часа и она уехала, обещаясь приехать к обеду. Алексей Александрович был в министерстве. Оставшись одна, Анна дообеденное время употребила
на то, чтобы присутствовать при обеде сына (он обедал отдельно) и чтобы привести в
порядок свои вещи, прочесть и ответить
на записки и письма, которые у нее скопились
на столе.
Сидя за
столом, поддерживая голову ладонью, Самгин смотрел, как по зеленому сукну стелются голубые струйки дыма папиросы, если дохнуть
на них — они исчезают. Его думы ползли одна за другой так же, как этот легкий дымок, и так же быстро исчезали, когда над ними являлись мысли другого
порядка.
Захар только отвернется куда-нибудь, Анисья смахнет пыль со
столов, с диванов, откроет форточку, поправит шторы, приберет к месту кинутые посреди комнаты сапоги, повешенные
на парадных креслах панталоны, переберет все платья, даже бумаги, карандаши, ножичек, перья
на столе — все положит в
порядке; взобьет измятую постель, поправит подушки — и все в три приема; потом окинет еще беглым взглядом всю комнату, подвинет какой-нибудь стул, задвинет полуотворенный ящик комода, стащит салфетку со
стола и быстро скользнет в кухню, заслыша скрипучие сапоги Захара.
При этом, конечно, обыкновенный, принятый
на просторе
порядок нарушается и водворяется другой, необыкновенный. В капитанской каюте, например, могло поместиться свободно — как привыкли помещаться порядочные люди — всего трое, если же потесниться, то пятеро. А нас за
стол садилось в этой каюте одиннадцать человек, да в другой, офицерской, шестеро. Не одни вещи эластичны!
С первого раза невыгодно действует
на воображение все, что потом привычному глазу кажется удобством: недостаток света, простора, люки, куда люди как будто проваливаются, пригвожденные к стенам комоды и диваны, привязанные к полу
столы и стулья, тяжелые орудия, ядра и картечи, правильными кучами
на кранцах, как
на подносах, расставленные у орудий; груды снастей, висящих, лежащих, двигающихся и неподвижных, койки вместо постелей, отсутствие всего лишнего;
порядок и стройность вместо красивого беспорядка и некрасивой распущенности, как в людях, так и в убранстве этого плавучего жилища.
А года через полтора почти все девушки уже жили
на одной большой квартире, имели общий
стол, запасались провизиею тем
порядком, как делается в больших хозяйствах.
Бьет семь часов. Детей оделили лакомством; Василию Порфирычу тоже поставили
на чайный
стол давешний персик и немножко малины
на блюдечке. В столовой кипит самовар; начинается чаепитие тем же
порядком, как и утром, с тою разницей, что при этом присутствуют и барин с барыней. Анна Павловна осведомляется, хорошо ли учились дети.
Она запирает дверь
на ключ, присаживается к большому письменному
столу и придвигает денежный ящик, который постоянно стоит
на столе, против изголовья барыниной постели, так, чтоб всегда иметь его в глазах. В денежном ящике, кроме денег, хранится и деловая корреспонденция, которая содержится Анной Павловной в большом
порядке. Переписка с каждой вотчиной завязана в особенную пачку; такие же особые пачки посвящены переписке с судами, с опекунским советом, с старшими детьми и т. д.
Между тем дедушка, наскоро поевши, уже посматривает
на ломберный
стол. Игра возобновляется и тем же
порядком длится до самого обеда, который подают, сообразуясь с привычками старика, ровно в двенадцать часов.
Я всегда был педантически аккуратен, любил
порядок в распределении дня, не выносил ни малейшего нарушения
порядка на моем письменном
столе.
«…Ее отец сидел за
столом в углублении кабинета и приводил в
порядок бумаги… Пронзительный ветер завывал вокруг дома… Но ничего не слыхал мистер Домби. Он сидел, погруженный в свою думу, и дума эта была тяжелее, чем легкая поступь робкой девушки. Однако лицо его обратилось
на нее, суровое, мрачное лицо, которому догорающая лампа сообщила какой-то дикий отпечаток. Угрюмый взгляд его принял вопросительное выражение.
Белье содержалось в
порядке особою кастеляншей; в наше время была m-me Скалой. У каждого была своя печатная метка: номер и фамилия. Белье переменялось
на теле два раза, а у
стола и
на постель раз в неделю.
В такого рода размышлениях Павел, сам того не замечая, дошел с Дмитровки
на Тверскую и,
порядком устав, запыхавшись, подошел к своему номеру, но когда отворил дверь, то поражен был: у него перед письменным
столом сидела, глубоко задумавшись, m-me Фатеева в дорожном платье. При его приходе она вздрогнула и обернулась.
— Нельзя ей сейчас сюда! — возразила Катишь урезонивающим тоном. — Во-первых, она сама с дороги переодевается и отдыхает; а потом, вы и себя-то приведите хоть сколько-нибудь в
порядок, — смотрите, какой у вас хаос! — продолжала Катишь и начала прибирать
на столе, складывать в одно место раскиданное платье; наконец, взяла гребенку и подала ее Вихрову, непременно требуя, чтобы он причесался.
Чулки — брошены у меня
на столе,
на раскрытой (193‑й) странице моих записей. Второпях я задел за рукопись, страницы рассыпались, и никак не сложить по
порядку, а главное — если и сложить, все равно не будет настоящего
порядка, все равно — останутся какие-то пороги, ямы, иксы.
Театр представляет комнату весьма бедную; по стенам поставлено несколько стульев под красное дерево, с подушками, обтянутыми простым холстом. В простенке, между двумя окнами,
стол,
на котором разбросаны бумаги. У одной стены неубранная кровать. Вообще, убранство и
порядок комнаты обнаруживают в жильце ее отсутствие всякого стремленья к чистоте и опрятности.
— Вот старого дармоеда держат ведь тоже! — проговорила она и, делать нечего, накинувшись своим старым салопом, побежала сама и достучалась. Часам к одиннадцати был готов ужин. Вместо кое-чего оказалось к нему приготовленными, маринованная щука, свежепросольная белужина под белым соусом, сушеный лещ, поджаренные копченые селедки, и все это было расставлено в чрезвычайном
порядке на большом круглом
столе.
— У меня
на вечере; человек пятьдесят гостей было. Я, по твоему доброму совету, не играю больше в банк, а хожу только около
столов и наблюдаю, чтобы в
порядке все было.
На большом письменном
столе лежало множество бумаг, но в совершеннейшем
порядке.
Адмиральша, Сусанна и майор перешли в квартиру Миропы Дмитриевны и разместились там, как всегда это бывает в минуты катастроф, кто куда попал: адмиральша очутилась сидящей рядом с майором
на диване и только что не склонившею голову
на его плечо, а Сусанне, севшей вдали от них и бывшей, разумеется, бог знает до чего расстроенною, вдруг почему-то кинулись в глаза чистота,
порядок и даже щеголеватость убранства маленьких комнат Миропы Дмитриевны: в зальце, например, круглый
стол,
на котором она обыкновенно угощала карабинерных офицеров чаем, был покрыт чистой коломянковой салфеткой; а про гостиную и говорить нечего: не говоря о разных красивых безделушках, о швейном столике с всевозможными принадлежностями, там виднелось литографическое и разрисованное красками изображение Маврокордато [Маврокордато Александр (1791—1865) — греческий патриот, организатор восстания в Миссолонги (1821).], греческого полководца, скачущего
на коне и с рубящей наотмашь саблей.
Одним утром она, по обыкновению, собралась встать с постели и не могла. Она не ощущала никакой особенной боли, ни
на что не жаловалась, а просто не могла встать. Ее даже не встревожило это обстоятельство, как будто оно было в
порядке вещей. Вчера сидела еще у
стола, была в силах бродить — нынче лежит в постели, «неможется». Ей даже покойнее чувствовалось. Но Афимьюшка всполошилась и, потихоньку от барыни, послала гонца к Порфирию Владимирычу.
Когда эти книги валялись по
столам и имели разорванный и замасленный вид, то он называл это беспорядком; когда они стояли чинно
на полке, он был убежден, что
порядок у него в лучшем виде.
Вы можете себе представить, сколько разных дел прошло в продолжение сорока пяти лет через его руки, и никогда никакое дело не вывело Осипа Евсеича из себя, не привело в негодование, не лишило веселого расположения духа; он отроду не переходил мысленно от делопроизводства
на бумаге к действительному существованию обстоятельств и лиц; он
на дела смотрел как-то отвлеченно, как
на сцепление большого числа отношений, сообщений, рапортов и запросов, в известном
порядке расположенных и по известным правилам разросшихся; продолжая дело в своем
столе или сообщая ему движение, как говорят романтики-столоначальники, он имел в виду, само собою разумеется, одну очистку своего
стола и оканчивал дело у себя как удобнее было: справкой в Красноярске, которая не могла ближе двух лет возвратиться, или заготовлением окончательного решения, или — это он любил всего больше — пересылкою дела в другую канцелярию, где уже другой столоначальник оканчивал по тем же правилам этот гранпасьянс; он до того был беспристрастен, что вовсе не думал, например, что могут быть лица, которые пойдут по миру прежде, нежели воротится справка из Красноярска, — Фемида должна быть слепа…
— Это как вы хотите, — отвечал спокойно Калатузов, но, заметив, что непривычный к нашим
порядкам учитель и в самом деле намеревается бестрепетною рукой поставить ему «котелку», и сообразив, что в силу этой отметки, он, несмотря
на свое крупное значение в классе, останется с ленивыми без обеда, Калатузов немножко привалился
на стол и закончил: — Вы запишете мне нуль, а я
на следующий класс буду все знать.
Извинился и вышел. Над постелью, крытой белым тканевым одеялом, поблескивал маленький золоченый образок, был привязан к железному пруту — сразу и не заметишь. В
порядке лежали
на столе книги в переплетах и тетради;
на толстой, по-видимому, давнишней, оправленной в дерево резине было вырезано ножичком: «Александр Погодин, уч…» — дальше состругано. Так хорошо изучил дом Колесников, а теперь, казалось, что в первый раз попал.
На том же дворе под прямым углом к старому дому стоял так называемый новый флигель, в котором в трех комнатах проживала мать владельца, добродушная старушка Вера Александровна. Она появлялась за домашний общий
стол, но, кроме того, пользуясь доходами небольшого болховского имения, варила собственное сахарное и медовое варенье, которым чуть не ежедневно угощала многочисленных внуков, имена которых решаюсь выставить в
порядке по возрасту: Николай, Наталья, Петр, Александр, Екатерина, Иван, Анна.
Графиня сидела в больших креслах, придвинутых к
столу, заставленному
на одном конце серебряным чайным сервизом с шипевшим самоваром. Старый буфетчик, важный, как разжиревший банкир, но с кошачьими приемами утонченного дипломата, тихо похаживал вокруг
стола, поглядывая, все ли
на нем в
порядке. Два других лакея, похожих
на членов английского парламента, вносили блюда, прикрытые серебряными крышками.
На столе, перед которым сидел Сергей Петрович, в старых, но все-таки вольтеровских креслах, были размещены тоже в величайшем
порядке различные принадлежности мужского туалета: в средине стояло складное зеркало, с одной стороны коего помещалась щетка, с другой — гребенка; потом опять с одной стороны — помада в фарфоровой банке, с другой — фиксатуар в своей серебряной шкурке; около помады была склянка с о-де-колоном; около фиксатуара флакончик с духами, далее
на столе лежал небольшой портфель, перед которым красовались две неразлучные подруги: чернильница с песочницей.
С прежним
порядком поставлена и четвертая перемена, состоящая из жареных разных птиц, поросят, зайцев и т. п., соленые огурцы, огурчики, уксусом прилитые, также с чесноком, вишни, груши, яблоки, сливы опошнянские и других родов горами навалены были
на блюда и поставлены
на стол.
Лишь только затворилась за сестрами дверь, я, полный любовного пламени, забыв всякий
порядок и не наблюдая постепенности, вместо того, чтобы прежде расцеловать ручки моей богини, я притащил ее чрез
стол к себе… начал действовать прямо набело… протянул к ней свою пламенную голову… и уста наши слились
на добрую четверть часа!..
Сидят в следующем
порядке: справа, ближе к зрителям,
на стуле Неуеденов; с правой стороны
стола Ничкина и Бальзаминова; за
столом Юша; слева, у
стола, Капочка и Устинька; слева, ближе к зрителям,
на стуле Бальзаминов.
Опрятная постель с красным шерстяным одеялом, подушка в белой наволочке, даже башмачок для часов,
стол, покрытый пеньковою скатертью, а
на нем чернильница молочного цвета, перья, бумага, фотографии в рамочках, все как следует, и другой
стол, черный,
на котором в
порядке лежали часовые инструменты и разобранные часы.
— Мотря! — тихо заговорил Григорий, опираясь
на стол рукой и наклонясь к жене. — Али я виноват, что… всё не в
порядке?..
Проходя через гостиную, дворецкий для
порядка переставил колокольчик с одного
стола на другой, втихомолочку высморкал в зале свой утиный нос и вышел в переднюю.
На улице за
столами уселось больше двухсот человек мужчин, баб, девок и подростков; там вопленницы тем же
порядком всем кутью разносили.
Чин чином справили свой праздник Бояркины. Постороннего народа за
столами на широком дворе и почетных гостей в тесной келарне было немало. Всем учрежденье за трапезой было довольное. Все обошлось хорошо, уставно и в должном
порядке. И когда по окончании обеда остались в келарне только свои, утомленная хлопотами мать Таисея, присев
на лавочке, радостно перекрестилась и молвила...
—
Столы хочу строить, — ответил он. — Пусть Данило Тихоныч поглядит
на наши
порядки, пущай посмотрит, как у нас, за Волгой, народ угощают. Ведь по ихним местам,
на Низу, такого заведения нет.
Карточный
стол еще не был убран, и
на нем валялись беспорядочно разбросанные, рубашкой вниз, карты партнеров и в
порядке лежали карты Николая Дмитриевича, тоненькой колодкой, как он их положил.
— Читали уже, — сухо говорил Яков Иванович, но партнер не слушал его и прочитывал, что казалось ему интересным и важным. Однажды он таким образом довел остальных до спора и чуть ли не до ссоры, так как Евпраксия Васильевна не хотела признавать законного
порядка судопроизводства и требовала, чтобы Дрейфуса освободили немедленно, а Яков Иванович и ее брат настаивали
на том, что сперва необходимо соблюсти некоторые формальности и потом уже освободить. Первым опомнился Яков Иванович и сказал, указывая
на стол...
Широкий письменный
стол, освещаемый висячею лампою под молочным колпаком, был покрыт бумагами, книгами и множеством таких безделушек, которые можно встретить разве
на столе очень красивой женщины или записного великосветского денди; но в этих безделушках ничто не оскорбляло вкуса и благопристойности, ничто не нарушало строгого
порядка и своеобразной симметрии.
Не станем изображать читателю, как гости истребляли закуски, как приналегли они
на желудочные, тминные, листовки и померанцевки, как задвигались и загремели стулья, с какими плотоядными улыбками расселись все
на подобающее каждому место, как величественно священнодействовал у особого
стола клубный метрдотель Кирилла, направляя во все концы
столов ряды лакеев с многоразличными яствами, за коими в
порядке следовали многоразличные пития, — скажем только одно, что барон сидел
на самом почетном месте, между Непомуком и князем Кейкулатовым, и что сам Кирилла никому не пожелал уступить честь прислуживать этим трем лицам: редкий и высший знак почтения со стороны амбициозного Кириллы.
Все было в самом успокоительном
порядке; стакан кофе стоял
на столе, дымясь между высоких груд газет, как пароходик, приставший
на якорь в бухту, окруженную высокими скалами.
Висленев появился с лампой, и вдвоем с Гордановым стал исправлять нарушенный
на столе порядок, а Глафира Васильевна, не теряя минуты, вошла к себе в комнату и, достав из туалетного ящика две радужные ассигнации, подала их горничной, с приказанием отправить эти деньги завтра в Петербург, без всякого письма, по адресу, который Бодростина наскоро выписала из письма Ципри-Кипри.
— Все не то, все попадается портфель… Вот, кажется, и спички… Нет!.. Однако же какая глупость… с кем это я говорю и дрожу… Где же спички?.. У сестры все так в
порядке и нет спичек… Что?.. С какой стати я сказал: «у сестры…» Да, это правда, я у сестры, и
на столе нет спичек… Это оттого, что они, верно, у кровати.
Притом же необыкновенная смерть его вела за собой и необычные
порядки: мертвеца положили
на стол, покрыли его взятым из церкви покровом и словно позабыли о нем.
На дубовом письменном
столе в
порядке лежали книги и бумаги. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь жалюзи, весело играли
на зеленом сукне
стола и
на яркой бронзе письменных принадлежностей. У окон величественные латании, нежные ареки и кенции переплетали узоры своих листьев. В кабинете было комфортно и уютно.
Тогда, в начале 60-х годов, по соседству с ним
на углу Екатерингофского проспекта помещалась управа благочиния, одно имя которой пахло еще николаевскими
порядками. При ней значился и адресный
стол.
В кабинете Гаярин подошел к бюро, выдвинул один из ящиков и положил в него депешу.
На письменном
столе и по всей комнате замечался
порядок, редко бывающий у самых аккуратных русских. Каждая вещь лежала и стояла
на своем месте, но без жесткости и педантства, как будто даже с некоторою небрежностью, но над всем был неизменный надзор острых, темно-серых глаз хозяина.
На дворе все пришло в чинный
порядок: между толпы крестьян и
столов, устроенных для угощения их, оставлена была Шнурбаухом дорога, и по ней-то экипажи тянулись к террасе цепью, один за другим.